Из-за политики

Художник: Ладо Тевдорадзе 

Тина и Нина ходили в одну и ту же церковь столько лет, что и сами точно не помнили. Пришли туда в начале 1990-х, подружились и так спелись по всем темам, что не проходило дня без созвонов и переписок. Вместе пережили много тяжелого и трудного, помогая посильно во всех периодически накатывавших искушениях. Обе были замужем, не очень удачно, но терпимо, имели взрослых детей, а значит, и сопутствующие их возрасту проблемы со здоровьем.

Не раз то Тина, то Нина признавались друг другу в любви и делали это совершенно искренне:

– Нин, как хорошо, что я тебя нашла. Божий подарок мне, грешной.

– Перестань, Тинико, это я без тебя как без рук.

Не может, скажем, Тина в это воскресенье на службу пойти, звонит Нино с просьбой подать записки, а та отвечает:

– Не беспокойся, все сделаю. Твоих и живых, и усопших наизусть знаю. Сама запишу, никого не забуду.

Или выйдут обе после службы, заболтаются друг с дружкой о том о сем, и часа полтора так у них пролетит, что они и не заметят.

Короче говоря, пребывали они в боголюбии и обоюдном согласии во вся дни живота их без исключения.

Видно, враг рода человеческого разозлился от такой вот картины маслом и подловил их вот каким образом.

Тина и Нина так подружились и так спелись по всем темам, что не проходило и дня без созвонов и переписок

Надо было такому случиться, что по телевизору в момент очередного вечернего разговора подруг показали сюжет про то, что митрополит Ахалкалакский Николоз побывал в руставской тюрьме, где содержался экс-президент Грузии, и причастил Михаила Саакашвили.

– …Это человек, который девять лет был единоличным правителем Грузии, который через девять лет по своей воле вернулся в Грузию, сел в тюрьму и 40 дней держал пост, он постился «сухим постом». После этого он исповедался и причастился. Если кому-то это кажется невеликим делом, пусть сам попробует держать пост 40 дней и увидит, каково это, – сказал митрополит.

Вот эта последняя фраза, сказанная с экрана телевизора, и послужила детонатором взрыва у Тины:

– Нет, ты только посмотри на него. Церковь должна быть вне политики. И причастие сугубо личное, можно сказать, интимное дело. Я была лучшего мнения о митрополите. А тут пиар Миши, который должен сидеть в тюрьме и быть тише воды ниже травы за то, что сделал.

Нина возмутилась:

– А что такого страшного он сделал? Грузию привел в порядок, создал новую полицию, армию, уничтожил коррупцию и увеличил бюджет в несколько раз. Благодаря ему Грузию узнали на международной арене.

Тина фыркнула:

– И потерял 20 процентов территорий! Испортил отношения с Россией и допустил пытки людей в тюрьме. Вот, Нина, люблю, уважаю тебя, но согласиться с твоей глупой позицией не могу.

— Но факт есть факт: при нем курс доллара был 1,6, а сейчас 3,3.

Кетино мгновенно вскинулась:

– Нельзя все деньгами мерить. Еле убрали галстукоеда. Не обижайся.

Спор набирал обороты, но подруги максимально старались сдерживать закипавшие эмоции

Спор набирал обороты и тональность подруг росла непроизвольно. Но обе максимально старались сдерживать закипавшие эмоции.

– А что мне обижаться? Ты грешишь и не видишь этого. Митрополита напрасно осудила за то, что страдальца в тюрьме причастил.

– Ооо, нашла страдальца. И с каких пор Миша стал верующим? И насчет митрополита ты ошибаешься. Я не осуждаю, а рассуждаю. А рассуждение – одна из главных добродетелей.

– Нет, твои мечтуны^[1] все верующие. Стоят на службе, уткнувшись в мобильные. Грузию Путину продадут и не моргнут.

– А твой Миша – Америке. При нем иеговисты распустили хвосты. И вообще смешно называть верующим человека, который недавно изменил жене.

Нино набрала воздуха побольше и выстрелила примерной цитатой из святых отцов:

– Вот мы осуждаем людей за их грехи, а тайное покаяние нам не видно.

Тина, видимо, закусила удила и пошла на пролом:

– Ты всегда умела замазывать то, что тебе было не выгодно видеть. Не первый раз за тобой это замечаю!

– Ты меня извини, в политике не разбираешься.

– Можно подумать, ты великий политолог.

– Кто, я?!

– Нет, я.

– А ты… Просто ругаться не хочу. Пусть тебя Господь простит!

– Почему это меня Господь должен простить?!! Пусть тебя простит!!! Тьфу. Не искушай меня!

– Очень надо. Это тобой бесы крутят, как хотят.

– Меня?! На себя посмотри! Ты вообще своих грехов не видишь.

На том конце последовало минутное замешательство для переосмысления полученной информации, потом вскрик:

– И это ты мне говоришь?!

– Тебе, тебе. У тебя скрытая мания величия. Даже наш мамао это заметил. Просто жалеет тебя по-христиански. Знает, что обличения не понесешь. И так хватает тебе скорбей от мужа и детей.

Нино молчала, переваривала новую, открывшуюся реальность. Шоковая терапия тоже должна иметь свои пределы. Потом ее понесло, как волну, не знающую преград.

– Не тебе, грязнухе, меня обличать. Когда не придешь к тебе в гости, всегда ужас и кошмар, посуда плохо вымыта, по углам мусор, у детей под ногтями грязь. Потому от тебя твой Коте по любовницам бегает. Столько лет молчу, не хочу делать больно, но всему есть предел. Себя со стороны видеть – удел избранных.

– О! Ты не из их числа! – и в трубке раздался отбой.

Тина хмыкнула и поставила неопровержимый диагноз бывшей подруге: «Гордыня!»

Тина хмыкнула, посмотрела на экран телефона, на котором значилось: «Вызов окончен», и поставила неопровержимый диагноз:

– Гордыня!

И отложила мобильный в сторону. Домашние дела, аки труба иерихонская, призывали к незамедлительному действию.

На другой день Тина заглянула на фейсбук, хотела написать Нино в мессенджер еще порцию обличений, пришедших на ум за ночь, но не смогла: обнаружила себя забаненной. Попыталась позвонить по телефону: увы и ах, и тут обнаружила себя в черном списке.

– Значит, пришло время нам расстаться, – вздохнула Тина.

На сердце скребли кошки. Да, она, Тина абсолютно права. Надо было и раньше указать подруге на слабые стороны в характере.

Мозг холодно анализировал прошлое и выбрасывал из своих тайников памяти разные проколы Нино. Она хочет быть везде на первом месте, но при этом часто болтает глупости с умным видом. При этом не переносит чужую глупость и высмеивает ограниченных людей. Часто занимается саможалением и постоянно ноет, жаждет чужого внимания и сочувствия. И еще считает себя верующим человеком.

Просто поразительно, как Тина могла с ней общаться столько лет! Хотя есть и у Нино кое-какие плюсы…

Тина бросила взгляд на настенный календарь с тремя святителями. О, завтра большой праздник, надо в церковь обязательно идти.

Мысли-скакуны сами собой нарисовали предполагаемое будущее. Вот Тина входит в церковь, зажигает свечи и становится на свое многолетнее место неподалеку от святого Георгия. И вскоре туда же подойдет и Нино, потому что они обычно стоят на службе рядом. А теперь, после блокировки в фейсбуке, придется всячески обходить друг друга. Но как это возможно в таком маленьком храме?

Так или иначе будут мозолить глаза друг другу.

Тина задумалась и решила: надо сменить церковь и мамао. Так будет легче для обеих. И без того жизнь тяжелая, а лишних отрицательных эмоций надо избегать. Времена последние, искушений и так немерено.

На другое утро Тина тряслась в автобусе. Ехала в более дальнюю церковь. Нервничала, что опаздывает на службу, но менять принятые решения было не в ее правилах.