Моя бабушка Людмила Николаевна Красовская с моим папой Вадимом и его братом Ростиславом

Мой дед – Владимир Павлович Красовский

Как мой дед встречался с государем императором

Мой дед, Красовский Владимир Павлович, любил вспоминать о двух своих встречах с государем императором Николаем II. В первый раз встреча произошла в начале XX века. Император проводил смотр на Дворцовой площади, подходил к одному офицеру за другим, иногда задавал вопросы. Так он подошел и к моему молодому деду:

– Поручик…

– Красовский, Ваше Императорское Величество!

– Холостой?

– Так точно, Ваше Императорское Величество!

Николай II улыбнулся:

– Ну ладно, но не слишком долго…

И пошел дальше.

В 1913 году на очередном смотре государь император опять обходил преданную ему гвардию и подошел к деду, уже капитану гвардии:

– Капитан…

И, улыбнувшись, сам же закончил:

– Красовский!

У государя была замечательная память, так что он помнил по имени всех, с кем ему доводилось встречаться, даже спустя много лет. Дед увидел, как в глазах императора заплясали веселые искорки, и он задал тот же самый вопрос, который задавал ему несколько лет назад:

– Холостой?

– Никак нет, Ваше Императорское Величество! Женат и имею двух сыновей: Вадима и Ростислава!

– Молодец!

Позднее дедушка любил вспоминать этот случай и рассказывал о нем своим сыновьям с гордостью и любовью к государю императору.

Юнкер-владимировец в парадной форме

Мой дед и прадед

Дед мой, Владимир Павлович Красовский, происходил из потомственных дворян и родился в 1875 году в Пензенской губернии, в семье тайного советника Павла Федоровича Красовского. Тайный советник – это гражданский чин 3 класса Табеля о рангах и соответствует в армии чину генерал-лейтенанта, на флоте – вице-адмирала. Дедушка выбрал военную стезю служения Отечеству и учился в Двинском реальном училище, откуда перевелся в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, выпуск 1900 года – рубеж XIX и XX веков.

Дедушка, конечно, как и все мы, мечтал о счастливой мирной жизни, только времена страшных перемен и катаклизмов в жизни Российской империи к этому не располагали.

Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище

Русско-японская война и Владимирское училище

Дед участвовал в Русско-японской войне, в сражениях был ранен и причислен ко 2-му разряду Александровского комитета о раненых – так называлось благотворительное учреждение для оказания помощи раненым воинам и инвалидам, а также семьям погибших или умерших от ран (комитет работал более ста лет – с 1814 по 1918 год).

Дедушка был человеком стойким: сумел не только оправиться от ран, но и вернуться в строй. Накануне Первой мировой Красовский Владимир Павлович был уже капитаном гвардии. Он стал наставником юнкеров и командиром 4-й роты того самого училища, которое закончил сам, правда, с 1908 года оно стало называться уже не Санкт-Петербургское пехотное юнкерское, а Санкт-Петербургское военное. Каждая из четырех рот училища состояла из 100 юнкеров, таким образом, под началом деда находились сто будущих офицеров Российской императорской армии.

В 1910 году училищу было присвоено имя Владимирское, в честь недавно почившего великого князя Владимира Александровича. Он был сыном императора Александра II, братом Александра III и старшим великим князем дома Романовых во время правления своего племянника, Николая II.

Великий князь Владимир Александрович (1847–1909)

Более двух десятилетий – с 1884 по 1905 год – Владимир Александрович занимал пост главнокомандующего войсками Санкт-Петербургского военного округа. Во время Русско-японской войны он категорически возражал против отправки верной государю гвардии на фронт и смог настоять на своем перед императором, так что вскоре эта самая гвардия сумела защитить порядок и трон во время революции 1905 года.

Если бы великий князь дожил до 1914 года, возможно, он также смог бы предотвратить практически полное уничтожение гвардии, опоры государя императора, еще в самом начале Первой мировой.

Государь император Николай II, великий князь Владимир Александрович и их жены

Среди выпускников Владимирского училища были:

• Арсеньев Владимир Клавдиевич – известный исследователь Дальнего Востока, неутомимый путешественник, талантливый писатель и географ;
• Кутепов Александр Павлович – генерал от инфантерии, храбрый кавалер ордена Святого Георгия, последний командир лейб-гвардии Преображенского полка, один из руководителей Белого движения;
• Виноградов Иван Васильевич – архимандрит Исаакий, старец и духовник, проповедник и молитвенник;
• Влодавец Владимир Иванович – отважный геолог и вулканолог, основоположник российской вулканологии.

Архимандрит Исаакий (Виноградов)

Бабушка и дедушка

Дед стал счастливым мужем и отцом: он женился на замечательной девушке, Людмиле Николаевне (урожденной Перацкой). Она была тоже из потомственных дворян, моложе деда на 15 лет и родилась в 1890 году в Варшаве – в те годы треть населения этого города было русским. Невысокого роста, энергичная, сильная по характеру, глубоко верующая – настоящая русская дама.

Говорила на чистом русском языке, я запомнил ее уже старушкой, с красивыми седыми волосами, всегда аккуратно уложенными. В детстве она перенесла стрептококковую инфекцию, от которой у нее пострадали легкие и сердце, и была болезненной, что не мешало ее кипучей деятельности: именно она спасла истекающего кровью деда, которого ранили революционеры, а уже в Калифорнии стала председателем благотворительной организации «Лига русских женщин в Америке», которая помогала русским многодетным семьям, старушкам, вдовам.

Бабушка и дедушка познакомились и обвенчались в Санкт-Петербурге. Один за другим появились на свет сыновья: в 1911 году Вадим – мой будущий папа, в 1913-м – его младший брат Ростислав. Наверное, у деда и бабушки родились бы еще сыновья и дочери, но грянула Первая мировая.

Первая мировая. В окопах

Первая мировая и революция

Юнкера-выпускники Владимирского училища уходили на фронт и храбро сражались. После Октябрьского переворота юнкера и офицеры этого училища участвовали в общегородском антибольшевистском восстании. Большевики подвезли трехдюймовые орудия из Петропавловской крепости, и красная батарея открыла огонь прямой наводкой по зданию училища. Несмотря на артиллерийский обстрел и подавляющий численный перевес нападавших, мужественные юнкера и их наставники-офицеры продолжали сопротивляться даже тогда, когда восстание в других частях Петрограда было уже подавлено.

При осаде были ранены и погибли около 200 юнкеров и офицеров, а после захвата здания более 70 человек были просто растерзаны революционной толпой. По воспоминаниям очевидцев, все вокруг было в крови этих отважных юношей, количество убитых даже трудно было подсчитать. Само училище тут же разграбили, даже с постелей юнкеров украли простыни и белье – все, что можно было украсть, исчезло в первый же день захвата здания. Двадцать юнкеров-владимирцев были расстреляны у стен Петропавловской крепости.

В столице началось полное торжество беззакония. Вскоре в Царском Селе был жестоко убит протоиерей Иоанн Кочуров, клирик Екатерининского собора – он стал первым по времени священномучеником российским, павшим от рук богоборцев.

Юнкер-владимировец

Могила юнкера Владимира Александровича на Смоленском православном кладбище

Страшная ночь

Революционные толпы гонялись за юнкерами и офицерами – искали оставшихся в живых. Дед был дома, когда ночью пришли к ним. Мой шестилетний папа проснулся от криков и выстрелов, посмотрел из окна с высоты второго этажа: во дворе какие-то люди выволокли из квартиры их соседа – майора, поставили к большому дереву и расстреляли. На улицу выбежала жена убитого и, бросившись к телу, зарыдала. Тогда один из убийц схватил ее за волосы и выстрелил прямо в лицо. Маленький папа был страшно напуган.

Бандиты пошли по квартирам, и следующая из них принадлежала дедушке и бабушке. Взрослые проснулись от выстрелов, в дверь стали яростно стучать, и дед пошел открывать – ему больше ничего не оставалось. Он повернул ключ, но бандиты, не дожидаясь, пока дверь распахнется, стали стрелять прямо через нее. Владимир Павлович упал, обливаясь кровью. Революционеры вошли, увидели окровавленное тело, махнули рукой и отправились дальше.

Но дед был жив, только ранен. Бабушка перевязала мужа и сбегала за знакомым доктором. Я не знаю подробностей того, как ей удалось вывезти дедушку и сыновей из Петрограда, но она сумела это сделать, и Красовские отправились на восток. Это было уже второе ранение деда со времен Русско-японской войны, но его еще молодой и сильный организм справился с раной.

Красовские отправились на восток: на Урал, затем в Сибирь, откуда вместе с Белой армией отступали, по мере продвижения красных, в Маньчжурию. Семьи белых воинов во время отступления следовали за мужьями и отцами в обозе. Дедушка принимал участие в военных действиях, и ему был присвоен чин полковника. Он также имел награды: орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (1905 г.) и орден Святого Владимира 4-й степени (1915 г.).

Здание Владимирского военного училища после подавления восстания юнкеров

Русский город в Китае – Харбин

Спустя несколько лет Красовские оказались в Харбине – это был город русских железнодорожников в Китае, где еще на несколько десятилетий сохранились порядки и традиции дореволюционной России.

В те годы в Харбине имелось около тридцати православных храмов и часовен, две церковные больницы, четыре детских приюта, а также три мужских и один женский монастырь. Не было недостатка и в священнослужителях: желающие стать пастырями могли поступить в духовную семинарию или на богословский факультет университета.

Мой папа, Вадим Владимирович Красовский, был юношей талантливым, целеустремленным, умным. Он окончил гимназию в Харбине и поступил в университет – мечтал выучиться, но в связи с японским вторжением в Маньчжурию не смог закончить учебу. В 1932 году Харбин был оккупирован японцами и вошел в состав марионеточного государства Маньчжоу-го. Теперь тут стало опасно жить.

Шанхай

В 1934 году дедушка перевез семью в Шанхай, и моему 23-летнему папе пришлось работать там во множестве самых разных мест: фирмы то открывались, то разорялись. Как-то папа устроился в магазин, где продавали табак. Хозяин спросил:

– Ты какой табак куришь?

– Я не курю.

– Если хочешь здесь работать – тебе придется закурить, иначе как ты будешь рассказывать клиентам о сортах нашего табака?!

И папа закурил и курил много лет, пока не бросил по просьбе мамы после рождения в 1959 году своего младшего сына – моего брата.

Дедушка, имевший многочисленные ранения, часто болел и отошел ко Господу 12 февраля 1944 года в Шанхае. Ему было 69 лет. Бабушка осталась одна с сыновьями – моим 33-летним папой Вадимом и его 30-летним братом Ростиславом.

Папа продолжал трудиться в самых разных местах – куда удавалось устроиться. Одно время он служил в Шанхайском волонтерском корпусе, который следил за порядком в многомиллионном городе. В корпусе отец был награжден медалью за участие в обороне Шанхая.

Папа долго не женился, видимо, никак не мог встретить свою суженую. Он хорошо знал английский язык и в конце концов ему удалось устроиться в крупную международную пароходную компанию, которая имела свое представительство в Шанхае.

Его ценили в компании, но отцу было мало просто работать – хотелось делать что-то полезное для своих соотечественников, и он стал в свободное от работы время трудиться в русской скаутской организации, куда вступил еще в Харбине в 1926 году, будучи 15-летним пареньком. Потом папа даже был выбран скаутмастером. В те годы в Шанхае и Харбине насчитывалось около трех тысяч русских скаутов.

Мой дедушка – Владимир Красовский

Моя бабушка Людмила Красовская с младшим сыном Ростиславом – моим дядей

Гражданская война в Китае и новые странствия русских

После японской оккупации в Китае началась гражданская война, и 1949 год был ознаменован наступлением на Шанхай коммунистов во главе с Мао Цзэдуном. Русским их приход грозил депортацией в СССР и сталинскими лагерями или же китайской тюрьмой: китайские коммунисты были очень жестоки к идейным противникам.

И тогда владыка Иоанн Шанхайский и председатель Ассоциации российской эмиграции, енисейский казак Григорий Кириллович Бологов, талантливый организатор и самоотверженный, храбрый человек, смогли договориться с Международной организацией помощи беженцам – IRО (International Refugee Organization) и вывезти русских из Шанхая на крохотный Филиппинский остров Тубабао.

Папа, Вадим Владимирович Красовский, тоже принимал в этом участие. Он был членом Исполнительного комитета Ассоциации российской эмиграции и помогал ее председателю, Григорию Кирилловичу Бологову.

Эвакуация беженцев на Тубабао началась в январе 1949 года и закончилась в начале мая, незадолго до прихода в Шанхай китайских коммунистов. Около шести тысяч русских людей – мужчин, женщин и детей – было вывезено из Шанхая на остров морским и воздушным путем. Русские думали, что проведут там пару месяцев, но эти месяцы превратились в годы.

Мой папа Вадим Владимирович Красовский в 1948 г. – ему здесь 37 лет

Как папа познакомился с нашей мамой

Папе не пришлось жить на Тубабао, его какое-то время защищала работа в международной компании, но на острове оказалась моя будущая мама, Лариса Константиновна Покровская. В 1949 году ей исполнился 21 год.

Моя мама – Лариса Константиновна Покровская

Папа, как скаутмастер, по приглашению организаторов лагеря приезжал в свои выходные дни на Тубабао, чтобы организовать досуг русской молодежи. Тут он увидел маму, и его холостая жизнь подошла к концу. Разница в возрасте у них была 17 лет, но папа словно ждал, пока его суженая подрастет…

Молодые обвенчались в храме, который первым делом возвели русские на острове, и венчал их отец Филарет Астраханский, замечательный батюшка, которого много лет спустя, уже будучи священником, я причащал перед смертью и провожал в последний путь. Его крест я сейчас ношу. Видите, как удивителен Промысл Божий?! Он венчал моих родителей, а я был с ним у его смертного одра…

Венчание моих родителей, служит отец Филарет Астраханский

Венчание

Свадьба папы и мамы на Тубабао

«Унесенные ветром»

Мой старший брат, Владимир Красовский, – для меня всегда, сколько бы нам ни исполнилось лет, мой родной и милый Вовка, – как-то сказал: «Поколение наших родителей – представителей Белой эмиграции – было поистине “унесенное ветром”. Сначала им пришлось бежать от большевиков, затем – от японцев, а в 1949 году – от китайских коммунистов».

Несмотря на жестокие испытания и тяжелую жизнь беженцев, мои дед и бабушка, папа и мама, как и другие русские, не по своей воле лишенные Родины, всегда оставались ей преданными: хранили любовь к Отечеству, хранили православную веру и везде, куда бы их ни забрасывала жизнь, первым делом возводили православные храмы.

Даже на далеком острове Тубабао, палимые солнцем, измученные тропической жарой и влажностью, русские сразу же построили церковь. Удивительно: ведь их изгнали из родной страны под страхом смерти, казалось бы, учи чужой язык и постарайся поскорее влиться в новую жизнь (а многие из них прекрасно владели иностранными языками), постарайся забыть про Россию, как про страшный сон, но они хранили как зеницу ока родную русскую речь и воспитывали детей в русских традициях.

Мой отец много лет работал в международной компании и прекрасно владел английским языком, но нас, своих четырех сыновей, учил в первую очередь русскому.

Русская молодежь на Тубабао

Письмо святителя Иоанна Шанхайского и крещение сыновей

В 1949 году, вскоре после свадьбы, компания, где отец работал, предложила ему хорошее место в Бангкоке – столице Таиланда (до 11 мая 1949 года страна носила название Сиам). Здесь в 1950 году родился мой старший брат Вова, а через два года мой второй брат Женя.

Мама и папа в Бангкоке с первенцем Вовой в 1950 г.

Бангкок в 1950-е гг.

В Таиланде не было ни одного православного храма и ни одного православного священника. И первое, что сделал наш отец при рождении первенца, – написал письмо святителю Иоанну Шанхайскому с вопросом, как окрестить младенца. То есть папа ни минуты не сомневался, что не стоит ждать более благоприятного случая и поездки в другую страну: он представить себе не мог, что его сын будет расти некрещеным в языческом Таиланде.

И владыка Иоанн Шанхайский тут же ответил папе и написал, как это было в его стиле, обстоятельное письмо о том, каким образом мирянину окрестить ребенка, а при первом же удобном случае обратиться в православную церковь. Папа так и сделал и с Вовой, и со вторым сыном, Женей.

А потом, когда наша семья переехала в Гонконг, дополнение крещения и миропомазание над моими братьями совершил отец Илия Вень, удивительный священник, протопресвитер Русской Зарубежной Церкви, сподвижник святителя Иоанна Шанхайского, китаец по национальности, который тогда служил настоятелем тамошнего Воскресенского храма (с 1949 по 1957 год).

Отец Илия родился в 1896 году в Пекине и отошел ко Господу в 2007 году в Сан-Франциско, будучи на момент своей смерти старейшим православным клириком на планете. Мы, братья Красовские, обычно называли его «Ее», что по-китайски значит «дедушка», поскольку отношение у нас к нему было сыновнее.

Новые странствия

В 1954 году отца перевели в Гонконг, где в этом же году я и появился на свет. После Гонконга папу снова перевели по работе уже в Америку, в Калифорнию, где в 1959 году родился наш младший брат Миша, сейчас архимандрит Роман.

Мои старшие братья Вова и Женя в 1954 г. в Гонконге

В калифорнийском городе Бурлингейм папа был избран председателем Духовно-просветительского братства «Всех святых, в земле Российской просиявших» и руководил строительством храма. Он также принимал активное участие в работе прихода, в Русской скаутской и других общественных организациях.

Построив церковь в честь Всех святых, в земле Российской просиявших, прихожане устроили рядом с ней Синодальное подворье и летнюю резиденцию для митрополита Анастасия (Грибановского), второго Первоиерарха РПЦЗ. Приезжая сюда летом из влажной духоты Нью-Йорка, он обычно привозил с собой чудотворный образ Курской-Коренной иконы Божией Матери. После блаженной кончины митрополита Анастасия сюда точно так же с чудотворным образом приезжал митрополит Филарет (Вознесенский), третий Первоиерарх РПЦЗ.

Мама тоже деятельно участвовала во всех церковных делах. Ей сейчас уже 93 года, но вот в этом году мы, как обычно, организуем предрождественскую ярмарку, доходы от которой пойдут на храм, и мама полна решимости, как и раньше, пойти помогать на этой ярмарке.

Храм в Бурлингейме

По духовной стезе

Все мы, братья Красовские, выросли при церкви, одновременно посещали обычную американскую школу и приходскую гимназию при храме «Всех святых, в земле Российской просиявших», где нам преподавали русский язык, географию, историю, закон Божий.

30 октября 1988 г. – день моего рукоположения в священники. Слева направо: мои старшие братья – монах Ефрем, регент и иконописец Владимир с женой Натальей, я, моя супруга – матушка Анна, мой младший брат – монах Роман (сейчас архимандрит), наша мама Л.К. Красовская. Папы нет на фото, т.к. он в этот момент лежал в больнице и скончался два дня спустя

Мы росли под духовным руководством святителя Иоанна Шанхайского, который присутствовал на всех наших экзаменах и выпускных, а также в окружении «несвятых святых», по меткому выражению глубокоуважаемого митрополита Тихона (Шевкунова). Это были духоносные старцы и молитвенники Русской Зарубежной Церкви, которые участвовали в нашей духовной жизни: митрополит Филарет (Вознесенский), архиепископ Антоний (Медведев), епископ Нектарий (Концевич), протоиерей Николай Масич, протопресвитер Илия Вень и многие другие. Но о них я еще расскажу, с Божией помощью.

Неудивительно, что все мы, четыре брата, пошли по духовной стезе, учились в Джорданвилле и связали свои жизни с Церковью. Вова стал известным иконописцем и регентом кафедрального собора «Всех скорбящих Радость» в Сан-Франциско, Женя сейчас – монах Ефрем и живет в Греции, Миша – архимандрит Роман, начальник Русской духовной миссии РПЦЗ в Иерусалиме, а я вот уже тридцать лет – настоятель храма Петра и Павла в городе Санта-Роза недалеко от Сан-Франциско. Вот такими историями я хотел сегодня с вами поделиться.

Храм в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Санта-Роза

Слева направо: дочь Александра, протоиерей Александр, матушка Анна, сын Алексей, младшая дочь Екатерина