«ЧУДО БОЖИЕ СВЕРШИЛОСЬ – НЕ В ФИЗИОЛОГИИ, А В ГОЛОВЕ!»

Художник: Вильгельм Трюбнер

– В то время у сына как раз была подготовка к поступлению в математический класс. И так же продолжались эти ежедневные драки и травля… Зуб выбитый… Я просто в голос орала с горя… Но тут каком-то православном сообществе я наткнулась на текст про паучка. Который 6 раз подряд пытался куда-то забраться и падал… Лез и падал… А на седьмой попытке забрался!.. Это было как будто про нас и для нас. Как знак какой-то. У сына было 6 классов боли и падений, но в седьмом он обязательно вылезет!

Ирина… Наш разговор начался вообще с другого. Если не со смешного, то с забавного уж точно (если бы не было так грустно): с… канализации. Но, как часто бывает: копни любую тему – и откроется судьба человека, его путь к спасению. И явное присутствие Бога даже в самых странных и, казалось бы, неподходящих для этого жизненных обстоятельствах.

«Яркая вонючая ситуация»

А началось все с того, что на одном из православных порталов вышла моя статья о всяких «неслучайных случайностях». О том, что у Господа все не просто так. И даже какую-нибудь неприятность или зло Он может обернуть к добру.

Дальше одна моя знакомая ее куда-то перепостила, и последовал отклик женщины, которая ее прочитала. На самом деле, это очень дорого – такая вот обратная связь. И очень многие мои истории рождаются именно так – из комментариев: «А у меня тоже так было…». Так что они даже не мои. Я просто их записываю.

– У меня случилась «вонючая история», которая привела меня к священнику, отцу Александру, – писала та читательница. – Наша старая дача расположена в СНТ, которое обустроено на склоне большого холма, как сады Семирамиды. Наш участок – в самом низу, около реки. Все остальные получаются выше, и когда идут дожди, по нам текут реки с чужих участков. Для удобного стока дождевых вод через наши нижние участки проложили желоба. Так вот, «добрые» соседи сверху повадились по ночам сливать туда свои переполненные септики. Насосами откачивают в желоба, по которым их вонючее богатство дальше льется в реку. И все это с ужасным запахом стекало через наш участок. Скандал я устроила космических масштабов, люто возненавидев бесстыжих соседей. А следующим летом выяснилось, что у этого соседа умерла супруга. И он начал сдавать свой участок для тусовок. Шум там стоял на всю округу. Полезла я на Авито посмотреть объявление о сдаче в аренду того дома. И среди всех благ, которые ожидают потенциальных арендаторов, было упомянуто, что от дома можно доехать до храма, где служит прекрасный духоносный священник, отец Александр. Меня тогда шокировало, что такой неприятный субъект, так пакостящий соседям, прикидывается человеком высокой духовной жизни и так далее. Еще фраза «духоносный отец» меня привлекла. Я потом ходила, язвила сама с собой… Что, мол, не очень справляется духоносный отец с чадом духовным, если чадо так себя ведет. В общем, вот эта вонючая яркая ситуация закрепила у меня в голове информацию про духоносного священника, о котором я вспомнила через пару лет и начала искать информацию в Интернете – кто это и в каком храме служит. Мне тогда очень был нужен долгий душевный разговор с каким-нибудь батюшкой, и как-то нигде не складывалось. В итоге, неприязнь, интерес и язвительность привели меня к отцу Александру, который смог вправить мои мозги. И жизнь у нас пошла совсем по другому руслу…

Вот такой отклик мне прислали (я его, правда, немного здесь сократила, чтобы не забегать вперед). Он меня очень заинтересовал. И, заполучив телефон этой потерпевшей от нерадивых соседей женщины, решила уточнить некоторые детали.

И открылась целая жизнь.

«Свекор – мой лучший друг»

Ирина – домохозяйка, хотя сыну ее уже 14 лет.

– Декрет у меня затянулся, – рассказывала она. – После рождения сына не получалось выйти на работу. Никто не хотел брать мать ребенка детсадовского возраста. Но мне, наверное, не очень и хотелось. Нравилось быть вместе с малышом, гулять, играть, читать. И не нравилось работать.

В том, что Бог есть, Ира никогда не сомневалась. Лет с девятнадцати она ездила к Матронушке, молилась дома, но в храме долгое время была нечастой гостьей. Об Исповеди и Причастии речи тогда не шло.

Активно воцерковляться Ирина начала во время пандемии, когда в их семье случилась трагедия: от ковида умер ее свекор.

– Отношения у нас с ним были очень разными, – рассказывала она. – Началось все с хорошей дружбы. Потому что свекор был очень интересный, разносторонний человек. Супруга его скончалась задолго до моего появления в их семье. Мой муж – его младший сын. Мы жили вместе и много общались. Теплые отношения были до момента, пока в его жизни не появилась женщина. И все пошло наперекосяк, хотя она дома у нас не появлялась. Были моменты, когда, живя в одной квартире, мы со свекром даже не разговаривали. Это все длилось несколько лет. Потом у меня случилась пневмония, и я легла в больницу. Было это еще до ковида. И получилось, что дома у меня – сын младшего школьного возраста, муж, которому нужно ездить на работу, и разгромленная до бетонных стен детская комната, где мы собирались делать ремонт. Свекор к тому моменту вышел на пенсию и жил на даче. Его никто ни о чем не просил, но он приехал и взял на себя все заботы. Водил сына школу, кормил и даже начал делать ремонт. Я была поражена таким отношением! И очень благодарна… Со временем отношения с той женщиной у него сошли на нет. А мы опять стали очень большими друзьями. Даже, наверное, он был моим лучшим другом. Последнее в его жизни Рождество мы провели на даче. Много говорили, обсуждали что-то. Было очень здорово.

Потом случилась пандемия. Свекор находился на даче, а Ирина с мужем ездили туда-сюда. Дальше супруг ее заболел, но не знал об этом, переносил все на ногах. Так и навещал отца. Потом уже выяснилось, что у него был ковид.

– Может быть, и не он заразил, может, кто-то другой, – говорила Ира. – Свекор же ходил в магазин. В очереди стоял. Потом, когда он заболел, ни он, ни мы не знали, что это ковид. Он попал под сильный ливень. Помок, ветер еще был, простудился. А нам долго не говорил. Когда понял, что не может выкарабкаться, рассказал. И позвал знакомого врача. Она посмотрела и велела срочно вызывать скорую. Его отвезли в местную больницу, и это, наверное, была ошибка. Если бы мы забрали его в Москву, он, возможно, выжил бы. А там как-то очень быстро все случилось. Несколько дней на ИВЛ, несколько раз заводили сердце. Муж одалживал деньги на реанимобиль, но нам свекра просто не отдавали. То не подходил кислородный аппарат, то еще что-то… А потом он умер… Случилось это через сутки после годовщины нашей с мужем свадьбы. Он как будто ждал. Потерпел, чтобы не испортить нам торжество, и ушел. А еще – свекор и мой сын родились в один день. С разницей во много лет, конечно.

«А с какой стати ангелы мне что-то должны?»

Дальше были похороны… Очень странные, непохожие на обычные. Ирина с мужем ехали на них из разных мест. Она с сыном и своим папой – из деревни, где пересиживали пандемию. С супруга только в этот день сняли карантин, и он ехал из Москвы.

– На похоронах держались друг от друга далеко, – вспоминала Ира. – Страшно было заразиться и заразить. Вокруг – пожилые люди, родители. Потом я с моим отцом и сыном поехали обратно в деревню.

По дороге с Ириной случился очень странный приступ. Такого ни до, ни после с ней никогда не было. Сначала начали неметь кончики пальцев на руках. Дальше – вверх, вверх… Руки, плечи… Дошло до лица.

– Я сидела вся онемевшая, как будто замороженная. Потом стало пальцы выворачивать, какие-то узлы из них завязывались. Саму всю свело. Отец остановился на ближайшей парковке, и я просто вывалилась из машины. Лежала на асфальте, пыталась хоть как-то выпрямить себя. А люди просто проходили мимо. Наверное, думали – наркоманка какая-то. Папа мой просто плакал. Потом вызвал скорую, которая ехала 40 минут. И все это время меня корчило. Я тогда подумала, что это конец! Сказать ничего не могла, рот был скрюченный. Мычала только: «Господи, пожалуйста, не сейчас». А самое страшное, что я понимала – вот, я лежу, умираю, а за мной никто не приходит – ни ангелы, ни святые. Никому я не нужна… Тишина и одиночество. А с какой стати они что-то мне должны? Что я такого сделала в жизни, чтобы за мной пришли ангелы? И ничего уже не изменить. Это очень пугало. И это стало толчком к воцерковлению.

Но Ира не умерла. Ее потихоньку начало отпускать. К приезду скорой она уже была «нормальным человеком». Медики сказали, что это было похоже на паническую атаку. Позже другой врач предположила, что с ней случился сердечный приступ. Только он благополучно закончился.

– А я приехала тогда домой и встала на молитву. Читала 40 дней о новопреставленном. Заказывала онлайн в монастырях требы. 40 дней прошло, а я как встала на молитву, так и продолжала с ней жить. Начала посещать службы. И сын со мной. Год или два просто ходила в храм. Не исповедовалась и не причащалась. А после первой моей Исповеди батюшка сказал читать Евангелие. Раньше тоже это говорили, когда я брала благословение на роды.

Но я покупала Евангелие, и на этом – все… А вот как батюшка благословил после первой Исповеди – так каждый день и читаю. Сколько лет уже.

Многолетняя травля

Теперь – о том, почему Ирине нужен был долгий и серьезный разговор с каким-нибудь мудрым священником, помните, она писала в своем сообщении?

Дело в том, что ее сын-подросток столкнулся с многолетней травлей в школе. Ирина говорит, что причин для этого никаких не было, тем не менее на него ополчился весь класс.

– Издевались, как могли. Ежедневные драки. Подбитый глаз, выбитый зуб. Зимой – атаки снежками.

Доходило до того, что я бегала в школу, его отбивала. Этим делала еще хуже… Можно было бы предположить, что мой мальчик что-то фантазирует, как первоначально утверждали психологи. Но было несколько ситуаций, когда наша классная руководительница видела со стороны начало драки. А дети ее не видели. И она пришла к выводу, что никакого провоцирования ситуации с нашей стороны не было. И доводы других родителей, что мой сын сам виноват, разлетелись вдребезги. Они вели себя по-разному (родители, в смысле), но их объединяло нежелание разобраться в ситуации. А было желание только выкрутиться. Одна мама нас вообще изумила. Так как это все происходит в школе, она просто заявила: «Спрашивайте с учителей. А к нам не лезьте!» И еще матом покрыла моего мужа, когда он в очередной раз пытался с ней поговорить. О том, чтобы перевести нашего мальчика в другое образовательное учреждение, речи не шло. Супруг запрещал нам бежать от проблем и переходить в другой класс, в другую школу. Хотел, чтобы парень научился выживать. Говорил: «Дальше армия – и что?» Сын у нас очень мягкий, добрый, всепрощающий. Приставучий в плане общения. Никогда не был хулиганом. Нам с отцом пришлось заставлять его драться. Это не в его духе. В его духе – подойти, самому извиниться и общаться даже с обидчиком. А мы заставляли защищаться. Давление на него, получается, шло с двух сторон. Парень изнемогал, плакал. Самый острый период – пятый и шестой класс. Очень тяжело было.

«Я не знала, как дальше жить»

Ирина вспоминала, как в мае 2023 года в храм Христа Спасителя доставили из Костромы икону Божией Матери «Феодоровская». Они с сыном сходили, приложились, помолились и дальше решили устроить себе небольшое пешеходное паломничество по московским святыням. На Красной площади зашли в Иверскую часовню, к Вратарнице. Потом – в храм Воскресения Словущего на Успенском Вражке, к чудотворной иконе Богородицы «Взыскание погибших».

– Получилось, что мы в тот день побывали у трех чудотворных икон Божией Матери. Вскоре после этого уехали на лето в деревню, а оттуда ездили в Серпухов, в монастыри. И везде я рыдала о сыне, о его жизни в школьном коллективе. Потом произошел «вонючий случай» и грандиозный скандал… Жара, лето, ночь… Дом у нас деревянный, окна рассохшиеся. И тут я почувствовала очень сильный запах канализации. Нестерпимый просто. Выбежали с ребенком, с родителями, начали искать источник – и поняли, что нас соседи по дождевому стоку заливают. Начали кричать: «Опомнитесь, что вы делаете?!» Они стали оправдываться. В общем, не поняли мы друг друга. Я потом написала официальное письмо в правление СНТ. Соседям этим отправили какое-то предписание. Они активно начали водить членов правления к себе на участок. Показывать, какие они хорошие и как их оболгали. Они на меня до сих пор в обиде… А тогда, когда по нашему участку текли экскременты, я еще подумала: «Как же так?! Мы столько святынь посетили за эти недели, столько плакали, молились, а мне еще и г**но на голову?!»

Я подумала: «Как же так?! Мы столько святынь посетили, столько плакали, молились, а мне еще и г**но на голову?!»

Но, если серьезно, для Иры травля сына была горем, которое ее просто душило годами. По ее словам, она чувствовала себя старой-старой. Все, что можно, она уже отжила, и впереди ничего хорошего. Осталось только терпеть весь этот ужас. И когда он закончится – неизвестно. И закончится ли.

– Я приставала к батюшкам в нашем храме. Каждую Исповедь превращала в бесплатную консультацию с психологом.

Но как-то все не получалось. Кто-то говорил – переходить в другую школу.

Но это нам не подходило, папа был против, я уже говорила. И я с ним согласна. Кто-то говорил – надо драться. Но это тоже ничего не меняло. Все старались помочь, жалели, разговаривали, выслушивали, но ничего не получалось. И я прямо искала кого-нибудь, кто мне что-нибудь подскажет. Потому что жить с этим я не могла. Меня давила моя беда. Помню, это было лето, и я просто с ума сходила от мысли, что в сентябре нужно будет возвращаться в школу. Я уже даже не хотела жить. Я не знала, как жить. Конечно, я ничего не собиралась с собой делать. Я просто задыхалась. И, наверное, года через два после истории с канализацией вспомнила о «духоносном батюшке» из объявления о продаже дома.

«Он вообще ничего не сказал мне про сына»

Ирина начала искать информацию об отце Александре в Интернете. Выяснилось, что служит он, правда, недалеко, но храм находится на закрытой военной территории, и чтобы попасть туда, нужен пропуск.

– Это еще больше меня привлекло – сложности, – призналась она.

Но определяющим, наверное, было то, что, найдя страницу этого священника в соцсетях, она увидела не только его прекрасную многодетную семью – жену, сыновей, – но и что он подписан на группы, связанные с травлей.

– И я прямо загорелась, – рассказывала Ира. – Начала у себя в СНТ спрашивать, как попасть на ту закрытую территорию. Оказалось, один знакомый парень служил рядом в воинской части. И у него есть друзья, которые там охраняют проходную. Этот парень помог мне с пропуском. И муж отвез меня туда на Исповедь. Мы приехали задолго до богослужения, и, знаете, я прямо любовалась на семью отца Александра. Много красивых сыновей. Маленький – с удочкой с озера торопился в храм. Все похожи на маму, у всех – небесные глаза. До службы батюшка в спортивном костюме играл с детьми в волейбол. Обычно священников я видела городских, а вот таких обыденных – не видела. Потом они переоделись. Отец Александр пошел служить. А сыновья – такие, в белых рубашках…

Потом уже, у аналоя, Ирина вылила ему все свое горе. Их разговор длился больше часа.

– Очередь смиренно ждала, пока я все это время рыдала. Все, что я хотела на него излить, я излила. Он мужественно меня слушал. Дал мне выплакаться. И он был единственным из всех батюшек, кто повел меня по совершенно другому руслу. Отец Александр почти ничего не сказал мне, что касалось бы моего сына (драться, переводиться – ничего этого не было). Только то, что нужно отдать его в какую-нибудь спортивную секцию. Где он будет учиться не самообороне, не защите, а работе в коллективе. Туристический кружок, например, где нужно не бороться, а вместе трудиться над чем-то. И еще, что мне нужно немного ослабить хватку. Я была очень с ним строга. А батюшка сказал, что ему и так непросто живется… Но, главное, он сказал мне другое – после у меня в голове все перевернулось и встало на свои места.

«Чудо Божие свершилось»

Это главное, что сказал отец Александр Ирине, – ей обязательно нужно родить еще ребенка!

– Родив сына 14 лет назад, я так и не вышла из декрета, я говорила. Мое первое материнство очень меня захлестнуло, я была вся погружена в него, – вспоминала она. – Все наше детство, отрочество мы были с ним в такой… прочной связке. Очень близки… Мы с ним рано научились читать. Правда, как это быстро началось, так же быстро и закончилось. Много играли в настольные игры, много гуляли. И я просто не думала о других детях, мне хватало одного. Еще одна причина, наверное, – это моя инфантильность. Страх боли, что ли. Я не могу сказать, что беременность и роды были очень сложными. Но всю дорогу был тонус. Было сложно ходить. Живот как будто железом стянули. Потом – я сама очень маленькая, а сын крупный, в отца. Во время родов было уже полное раскрытие, а ребенок не опускался, не выходил. Уже хотели тянуть щипцами… Ну, и, вот, эти проблемы с травлей. Они меня укрепили в мысли – зачем рожать детей, если они так страдают? Я даже батюшке это на Исповеди сказала… В общем, было очень сложно решиться на второго. Я не делала абортов. Просто не планировала, и не случилось. И только после этого разговора я приняла решение, что нужно еще малыша. Хотя для меня это было очень сложное решение.

Ирина вспоминает, что отец Александр не объяснял даже – почему ей нужно родить второго. Она сама это поняла.

– Это было нужно, чтобы старший сын от меня освободился. Я просто отвлеклась. Возрастная беременность, 40 лет, роды… Все это очень сильно меня затянуло, и я стала меньше лезть в проблемы парня. Не мчалась разнимать, выяснять… Конечно, я не сразу забеременела. Какое-то время я привыкала к этой мысли, что мне нужно еще родить. Я же до этого не хотела. Начала готовиться – и морально, и физически. Все решила поездка в Годеново с нашим храмом. Я стояла перед чудотворным крестом и думала – просить о беременности или нет. Потому что я не знала – хочу я этого или не хочу. Решила, что пусть будет воля Божия. Через неделю-две в голове появилась навязчивая мысль: «Я хочу забеременеть! Я не могу больше без этого жить!» С первым малышом было такое же ощущение… И в следующий цикл я была беременна… Чудо Божие свершилось. И не в физиологии, а в голове. Но тут, кстати, вот что еще нужно сказать. В тот год я страдала сильнейшими женскими кровотечениями, была анемия… Обнаружили полипы в матке, которые сильно кровили, и если бы случилась беременность, то шансов на вынашивание было ноль. Тогда же сделали операцию по удалению полипов. Но они могли появляться снова и снова, и каждый раз это грозило бы выскабливанием. Забеременеть после удаления полипов, выскабливания, накануне сорокалетия – дело спорное. А получилось сразу же, как решились – после поездки в Годеново.

«Господь духовно подкрепляет через сообщества»

Понятно, что все случилось не в один день, и жизнь не сразу пошла по новому руслу. Ирине с сыном пришлось пережить еще очень неприятные моменты.

В августе Ирина говорила с отцом Александром. И помимо всего, что мы с ней уже рассказали, она цитировала какое-то важное для нее высказывание из святых отцов.

– Я упомянула, что мне ВКонтакте часто попадаются на глаза цитаты из православных сообществ, необходимые моей душе именно здесь и именно сейчас. После чего батюшка сказал, что с ним происходит то же самое. Что в наше время нет духовников, и людям, живущим духовной жизнью, регулярно исповедующимся, причащающимся, читающим Евангелие, Господь дарует такую милость, как духовное подкрепление через православные сообщества.

А потом начался новый учебный год, которого она так боялась. И, как будто в подтверждение того разговора Ирины с отцом Александром, в сентябре в одном православном сообществе ей попался на глаза пост о Ратлинском паучке (ее можно найти в Интернете). А точнее – о Митрополите Антонии Сурожском. Из книги воспоминаний о нем:

«И если нас бьют, мы учимся быть похожими на паука в истории Роберта Брюса: начните снова, начните снова, начните снова, пока вы не победите. Потому что в каждой проигранной битве вы узнаете что-то о победе».

– И я очень остро ощутила, что именно в этот момент Господь дает мне надежду, – говорила Ирина. – Что мы выберемся, но нужно же еще прожить шестую неудачную попытку, шестой класс.

Тот учебный год оказался во много раз страшнее и хуже предыдущих

Тот учебный год оказался во много раз страшнее и хуже предыдущих.

– В наш класс пришел новый ученик, которого в конце года учительница уже называла исчадием ада. И всё свое негативное внимание, энергию он весь учебный год выплескивал на моего сына. Я искренне недоумевала, за что Господь нам его послал, когда нам и так было в этом классе тяжело… Но этот год был подготовительным к отбору в профильный математический класс. Я была уже беременна вторым ребенком, погружена в это. Но мы с сыном много работали. Терпя жесткую травлю, подгоняемый ею к труду, он много занимался для того, чтобы вырваться из своего кошмарного класса. Тогда же ему выбили зуб. Я была уже на большом сроке, и даже не знаю, как все эти события не отразились на ребенке. Чудом Божиим мой сын набрал самый высокий результат. Не то что в классе и в школе, а во всем районе. Хотя он не отличник, а хорошист. Мы не сбежали. Мы трудились и поступили туда, куда хотели… И после этого весь класс переключился на травлю другого мальчика, который был активнейшим участником травли моего сына. Но он тоже, на самом деле, был очень мягок и близок с родителями. А к «маменькиным сыночкам» не все благосклонно относятся.

«Если человек так мучается, это не может быть просто так»

У Ирины благополучно родилась дочка. Сейчас ей уже 8 месяцев. Сын ее отучился год в новом математическом классе.

– В этом классе, конечно, тоже есть хулиганы. Но у него уже была какая-то уверенность в себе. Потому что со второй беременностью и появлением нашей девочки парень получил свободу и стал самостоятельнее. Я переключилась на нее, я говорила. По милости Божией, у нас началась совершенно другая жизнь… Недавно мы с родителями новых одноклассников обсуждали, как тяжело учиться в этом классе. Но как важно для наших детей, что это единственный класс, где не курит ни один ученик, не говоря уже обо всем остальном.

Также уже 2 года сын Ирины ходит в воскресную школу при храме. Ему очень нравится, у него там много друзей.

Уже 2 года сын Ирины ходит в воскресную школу при храме. Ему очень нравится, у него там много друзей

– Правда, меня шокировало, что через год после того, как мой сын начал ходить в воскреску, туда же пришел сын той мамы, которая отстранилась от травли моего сына («Спрашивайте с учителей» – помните?) и покрыла матом моего мужа. До сих пор для меня остается загадкой – зачем мне это нужно, и как мне к этому относиться? С какой стати они появились в нашей жизни там, где мы спасаемся от них? Никаких извинений, ничего… Просто явились в воскресную школу и благополучно в нее ходят, посещая занятия, экскурсии и праздники. Причем в храме я их семью не видела. Я понимаю, что это не мое дело, не надо мешать им воцерковляться. Но меня это мучает – как так?

Еще Ирина много думала и думает – зачем все это с ними происходило. Она постоянно молилась, чтобы получить хоть какой-то ответ.

– Если человек так мучается, так страдает, и я с ним, это же не может быть просто так. Я читала молитвы матери. Я не верила, что это наказание за что-то. Я думала – для чего это нужно? Вся эта ситуация, которую я не могла уже пережить, в которой я задыхалась. Быть может, для проявления характера сына? Для моего какого-то исправления? К чему-то это все должно же привести. И я поняла, что воля Божия – что я должна еще рожать. Почти в 40 лет. И это все изменило! Изменило жизнь!.. Что еще… Стараемся ходить в храм. Точнее, стараюсь только я. С сыном сложнее – подросток. Но в этом году впервые были на ночной пасхальной службе. С трапезой потом, все как положено… За год до моей второй беременности держали все посты.

До этого поста в моей жизни не было. Сейчас трудно, я же – кормящая мама. Кушать хочется от одной мысли, что надо поститься… Ну, и главное – я вижу сейчас, насколько у Господа все удивительно промыслительно. Начиная с вопля: «Да помоги же мне уже, Боже!» – до вопля счастья из глубины сердца: «Господи, как же Ты ко мне милосерден!» От маловерия – к осознанию того, сколько благодати Господь изливает на тебя.

Я бы добавила еще, что иногда Господь использует для этого очень нестандартные пути – например, вылитые на твой участок канализационные отходы.